Новости

Специальность «фортепиано»

Конкурс пианистов с каждым днем все больше напоминает забег на супердлинную дистанцию: нагрузки здесь похлеще, чем у стайеров, а напряженная ситуация состязания роднит конкурс со спортивными мероприятиями. Ставки растут, а фавориты гонки до сих пор не выявлены.  Каждый день приносит сюрпризы – и радость открытия крупных талантов.

Впереди – третий и последний день третьего тура, на котором выступят очень сильные пианисты, Кеннет Броберг и Мао Фудзита; между тем, уже второй день во многом перевернул представления публики о том, кто вырвется вперед на финишной прямой. Потому что и Алексей Мельников (Россия), и Александр Канторов (Франция) сыграли свои программы ярко, свежо и осмысленно; каждый продемонстрировал виртуозность, зрелость, чувство формы и цельность выражения. И Мельникову, и Канторову было что сказать, по поводу играемых сочинений. И потому слушать их выступления было чрезвычайно увлекательно.

Сложно представить, какие эмоциональные и психологические перегрузки испытывают конкурсанты, исполняя два концерта подряд: сольные партии, что в Первом, что во Втором концертах Чайковского предъявляют исполнителю немалые вызовы. Что уж говорить о Третьем концерте Рахманинова, который играл Алексей Мельников.

Выступление Мельникова длилось 80 минут, а Канторова и того больше – почти сто минут. Потому что Канторов, единственный из всех, выбрал для показа не Первый, а Второй концерт Чайковского, гораздо более пространный, но ничуть не менее интересный по музыке, чем знаменитый Первый.

Алексей Мельников, ученик профессора Доренского, начал с Первого концерта Чайковского: твердая рука, ясная мысль, правильное настроение. Конечно, он чувствовал поддержку зала: дома, как говорится, и стены помогают. Доброжелательное внимание, с которым публика слушала Концерт Чайковского, словно приподнимало пианиста на невидимой подушке: удивительное ощущение, знакомое каждому артисту. Но подобное внимание налагает и огромную ответственность. Груз этой ответственности – перед собой, педагогом, залом, перед родителями и друзьями, порой превращается в непосильное бремя, которое иногда может сковывать, ограничивать спонтанность игры.

Мельников отыграл программу очень хорошо. Единственное, что можно было бы ему пожелать – большей спонтанности и внутренней свободы. Уметь отрешиться от того, «как надо», дать себе волю, находить в себе самом источники для свободного самовыражения – очень важно: тогда в игре появляется полётность, непринужденность, игра, в высшем и божественном смысле этого слова.

Сложнейший Третий концерт Рахманинова Алексей исполнил не хуже Чайковского. Строго, почти безэмоционально проинтонировал чудесную длинную мелодию в начале, подробно прослушал плотные аккордовые структуры в середине, собрал форму в логичное и связное целое; а это было непросто, форма концерта у многих распадается на цепь эпизодов.

Тут помогла поддержка дирижера: Василий Петренко и во второй день был столь же корректен, чуток и добр к молодым солистам, как и в первый. В интервью, данном каналу medici.tv накануне, Петренко заметил, что, будь его воля, он бы всем дал первую премию.

Тут, пожалуй, пора сделать лирическое отступление. Последние два конкурса – XV и XVI -  с очевидностью доказывают, что пианизм XXI века переживает эволюционный прорыв, восходя на новую ступень технического совершенства. У новой генерации пианистов пальцы бегают быстрее, чем это можно было представить в середине ХХ века. Эмоционально они также развиты не по годам; выдержка, позволяющая без особых потерь исполнять масштабные, виртуозные концертные опусы в экстремальных условиях конкурса, роднит их с суперменами, обладающими экстра-способностями. Похоже, что у поколения next  синапсы работают лучше, быстрее передавая нервные импульсы от мозга к пальцам. Так что возможно, что эволюция человека сделала очередной виток, и сегодня мы становимся свидетелями появления нового вида –homopianisticus.

Алексей Канторов, завоевавший симпатии публики еще на первых турах, был встречен с особым воодушевлением. Французский пианист, учившийся у Игоря Лазько, а в настоящее время занимающийся в классе Рены Шерешевской в EcoleNormaledemusiquedeParis, обладает редким для молодого музыканта качеством: той самой внутренней свободой, которая, вкупе с природной музыкальностью и повышенной эмоциональностью превращает каждое его выступление в искреннее и подкупающе поэтичное высказывание.

Канторову всего 22 года, но он уже имеет порядочный опыт выступления с  многими оркестрами. Так что контакт с ГАСО у него сложился без труда. Эффектно и споро была отыграна первая часть Второго концерта Чайковского соль-мажор. Четко и чисто – каденция, которая, вопреки норме, возникает у Чайковского в середине сонатного Allegro. Особенно порадовало, как чутко он подстроился к раздумчиво-неспешному дуэту скрипки и фортепиано во второй части концерта.

Судя по игре, Канторов – страстный, романтичный юноша; именно так –  романтично, страстно,  драматично – он сыграл Второй концерт Брамса си-бемоль мажор. Примечательно, что за пару дней до этого в Петербурге, в Концертном зале тот же концерт исполнял с оркестром Мариинского театра под управлением Валерия Гергиева член жюри конкурса, Нельсон Фрейре. Деликатный, удивительно тонкий музыкант, он привнес в эту музыку проникновенность тихой лирической интонации, неяркий мягкий свет и застенчивую улыбку. Совсем иначе прозвучал Концерт у Канторова: гораздо более пылко, порывисто, с экзальтацией, окрашенной  героическими обертонами. Но и интимный лиризм был не чужд его душе.

Выразительное соло виолончели, с которой начинается третья часть - Анданте, погружало в состояние умиротворенного и сосредоточенного покоя: такое состояние возникает, когда человек останавливается в безмолвном восхищении перед величием и красотой природы. Соло кларнета и валторны вносило оттенок пасторальности, а партия фортепиано – человеческое, слишком человеческое, превращаясь в восторженный монолог, постепенно становящийся все более взволнованным и экзальтированным.

Выступление Александра Канторова на третьем туре основательно скорректировало представление о нём, как музыканте. У него, безусловно, есть шансы занять одно из призовых мест. Впрочем, делать прогнозы на таком сильном конкурсе – дело неблагодарное. Ждем выступлений американца Кеннета Броберга и японца Мао Фудзиты. 

 Юлия Назарова 

Специальность «скрипка»

Второй финальный день конкурса им. П. И. Чайковского у скрипачей многие ждали с большим интересом, поскольку распределенные в один день по двое встретиться друг с другом должны два совершенно разных музыканта – Айлен Притчин (Россия) и Аль-Ашаб Милан (Чехия).

Исполнительский почерк каждого узнаваем и во многом друг другу полярно противостоит. Если Айлен Притчин с первого тура поражал публику и жюри интеллигентным исполнением ,выделкой деталей, филигранным, словно плетущим кружево, смычком и элегантным звучанием; то Милан Аль-Ашаб всё больше удивлял необычностью своих трактовок, репертуарной смелостью, невероятной гуттаперчевостью ловких пальцев, ярким звуком. Оба скрипача харизматичны и органичны в своем амплуа, и потому их своеобразная дуэль в финале не могла быть обойдена вниманием публики. И ее в Концертном зале им. П. И. Чайковского сегодня было заметно больше, чем накануне.

Публика, присутствующая на финале конкурса скрипачей, заслуживает отдельного внимания. Кроме любителей скрипичной музыки, со знанием дела рассуждающих об объеме звука, акустике и исполнительской манере того или иного музыканта, в зале присутствовало много скрипичной молодежи – учащихся школ, студентов колледжей и консерваторий. Самые младшие пришли на финал с родителями и педагогами.

Вот уже второй раз организаторы конкурса делают важный шаг навстречу новому поколению музыкантов, проведя в его рамках состязание для учащихся детских музыкальных школ и школ искусств России. В качестве награды региональным победителям была организована поездка в Москву, где ребята смогли посетить музеи, концертные площадки, совершить поездку в г. Клин и в качестве одного из пунктов программы побывать на финале конкурса им. П. И. Чайковского.

А сколько полезного и интересного почерпнули юные таланты на мастер-классах лауреата конкурса им. П. И. Чайковского, ученика Эдуарда Грача – Гайка Казазяна! Сегодня и накануне в стенах Центральной музыкальной школы наставник дал каждому из восьмерых участников полноценный урок, занимаясь увлеченно и внимательно, часто превышая 45-минутный лимит времени.

С самых первых дней на конкурсе присутствует знаменитый скрипичный педагог старшего поколения – Ирина Васильевна Светлова. Невозможно не заметить, как кружатся вокруг нее молодые музыканты в ожидании профессионального слова.

Все это говорит о том, что традиция взаимодействия поколений скрипачей поддерживается и развивается, что скрипичная школа жива и есть все основания надеяться, что кто-то из юных скрипачей, кто сегодня пришел поболеть за участников Третьего тура, однажды выйдет на сцену концертного зала им. П. И. Чайковского в качестве финалиста главного музыкального конкурса страны.

Сегодняшние участники играли с невероятной самоотдачей. В изысканном, элегантном стиле исполнил Третий концерт Моцарта Айлен Притчин. Возвышенная чистота звучания инструмента, речитативная проговоренность каждой детали, певучесть и логичность музыкальной мысли вела слушателя за собой, не давая отвлечься ни на мгновение. Милан Аль Ашаб сыграл Четвертый концерт с присущей ему искренностью и простотой, увлекая публику искристыми штрихами, легкостью и полетностью звучания, раскрывая неожиданные парадоксы знакомой всем музыки.

Концерт П. И. Чайковского в равной мере был интересен у каждого и исполнен также по-разному. Одухотворенное, наполненное светлым размышлением, глубокой печалью и силой человеческого духа исполнение Айлена Притчина первой и второй части, завершилось в третьей виртуозно и празднично. Удивительно то, что с каждой кульминацией яркость и выразительность исполнения у скрипача только усиливалась.

Аль-Ашаб Милан за основу своего исполнения взял романтическую, чувственную составляющую музыки П. И. Чайковского. Речитативность, эмоциональная насыщенность звучания, акцентирование внимания на ферматах и выразительных ritenuto сочеталось с искрометной виртуозной лихостью пассажей, внезапностью нюансовых переключений, неожиданной, иногда парадоксальной трактовкой пауз, и в целом – нетрадиционным распределением музыкального времени.

Нескончаемыми криками «браво» публика долго не позволяла покинуть сцену ни тому, ни другому музыканту, заставляя их снова и снова выходить на поклон. Впечатления от выступления сегодняшних финалистов очень яркие и расклад сил до сих пор неясен – у каждого из сыгравших в Третьем туре участников есть свои сильные стороны. Удвоенные творческой волей музыканта они превращаются в мощный аргумент против соперника. Какой из них окажется весомей решит жюри, а мы с волнением продолжим наблюдать за событиями. Завтра, в решающий день финальных состязаний выступят: Ким Донхень (Республика Корея) и Сергей Догадин (Россия).

Ирина Лежнева

Специальность «виолончель»

Второй день финала в номинации «виолончель» был очень ярким и насыщенным эмоциями и солистов, и музыкантов оркестра (которые присоединялись к овациям публики традиционным постукиванием смычками по пультам), и публики, горячо принимающей своих фаворитов – колумбийского виолончелиста Сантьяго Каньон-Валенсиа, больше похожего на причесанного по случаю выступления в филармонии рок-певца с убранным хвостом, с перстнями почти на каждом пальце обеих рук, и россиянку Анастасию Кобекину, высокую и тонкую, которая лучится радостью, заражая своей обаятельной улыбкой.

Оба – высококлассные музыканты, безупречно оснащенные технически, умеющие подчинить себе и зрителей, и даже оркестр. Этот коллектив (Заслуженный коллектив России Академический симфонический оркестр Санкт-Петербургской филармонии), способный быть строптивым, с радостью играл в ансамбле с молодыми музыкантами, как опытный мастер, немного покровительственно, но с уважением к их несомненному таланту.

«Вариации на тему рококо» П.И. Чайковского были сыграны ярко и легко обоими солистами – Сантьяго стилизованные вариации играл изящно и элегантно, словно плел кружево мелодических линий в стиле рококо. В лирических моментах его виолончель была певучей и эмоциональной, хотя и не слишком.

Виолончель Анасатасии Кобекиной с первых нот Вариаций сразу выделилась (среди всех четверых уже выступивших в финале с оркестром) большим ярким звуком, который виолончелистка способна сделать и призрачно невесомым. Игру Кобекиной отличает невероятная свобода дыхания мелодической фразы, разнообразие интонаций, и владение  агогикой, что делает речь ее виолончели абсолютно живой. Наряду с изящными, кокетливо-куртуазными стилизованными вариациями, в каденциях и речитативах появлялись почти трагические ноты, а центральная медленная вариация звучала как глубоко меланхолическая элегия.

Но что было особенно удивительно, это то, как Анастасия работала с оркестром. Было ощущение, что он вела их за собой, предлагая темп, характер движения (и дирижер Николай Алексеев тоже был внимателен к солистке, позволяя ей «вести»).  В концерте много моментов унисона солиста и оркестра, музыканты в такие моменты (особенно виолончелисты) больше смотрели на смычок Кобекиной, чем на палочку дирижера. Ее инструмент сливался с оркестром в унисонах и тутти, но не терялся в нем, все-таки выделяясь как сольный.

 Первый концерт Д. Шостаковича, ор.107, написанный композитором для Мстислава Ростроповича, впервые исполненный в этом зале, Сантьяго Каньон-Валенсиа сыграл с попаданием в стиль, драматически выразительно, сумел уловить и шостаковический сарказм и передать навязчивость основной мысли, и боль в монологах виолончели. Правда, было ощущение, что музыкантом все выверено, все просчитано, не доставало сиюминутной спонтанности, откровенной эмоции.

Анастасия Кобекина исполнила Концерт Э. Элгара ор. 85, который называют «военным реквиемом» (по аналогии с сочинением Б.Бриттена). Он был написан в 1919 г. и предает потрясения от Первой мировой войны. Концерт очень лиричен, в нем нет наступательных агрессивных эпизодов, воплощения зла, но много пронзительных монологов-размышлений у солиста, которые Анастасия Кобекина сумела передать очень лично – ее виолончель и говорила, и плакала, и страдала, и размышляла, вспоминала об ушедшей радости,  погружалась в скорбное одиночество.

 Наталья Кожевникова